Остров АзерАиды [Азер и Аида. Сотвори себе остров - Гюльшан Лятифхан

нужно было остаться наедине и отвести друг с другом душу.

Оставляя их одних, я уходила гулять к морю. Бесцельно бродя вдоль воды, я вдруг затосковала по родному морю и берегу. Не без удовольствия плескаясь в изумрудной тѐплой воде Белого моря, я думала о том, что все моря, как и страны, разные. Я купалась в Прибалтийском море, в Чѐрном море, но прекраснее нашего Каспийского моря нет. Почему? Наверное, потому что оно родное...

1. «evet» (тур.) – «Да! Точно так!»

2. «Vay, yazık olmuş! Keçmiş olsun!» ( тур.) - «Ой, какая жалость! Выздоравливайте, поправляйтесь!»

 

Глава 42

 

Как-то раз, поплескавшись вволю в море, я вышла на берег, направляясь к своему лежаку, на котором было расстелено огромное китайское полотенце с двумя целующимися дельфинами – подарок моей мамы. Подойдя к лежаку, я вдруг увидела нечто такое, от чего кровь бросилась мне в виски. Сердце заколотилось так бешено, что казалось, его слышат все, кто был вокруг: между головами дельфинов лежала... белая гвоздика!

Дрожащими пальцами я подняла гвоздику и оглянулась вокруг. Вокруг всѐ было, как прежде. Кто же подбросил мне на лежак гвоздику? Кто мог знать о моей любви к этому цветку? Есть только один человек на свете, который способен таким образом осчастливить меня, но этот человек был в Баку...

Странные мысли приходили мне в голову. Разве такое возможно?! Неужели это мистика? Я улеглась на лежак, прижав гвоздику к губам и, наконец, призналась себе в том, в чѐм не решалась признаться все эти дни: я до боли соскучилась по Азеру и хочу домой. Несмотря на то, что я столько лет не видела маму, меня изъедала тоска по другу, которому я даже не имела возможности позвонить, потому что звонить приходилось в присутствии отца, да и то, только бабушке Ругие и тѐте Фатиме. Что за судьба у меня такая, тосковать по тем, кого люблю, почему я не могу, как все нормальные люди, жить так, чтобы рядом были и мама, и любимый друг?!

Горькая слеза выкатилась из моих глаз, а следом за ней медленно поползла другая. Однако, не успев докатиться до щеки, мои редкие и тяжѐлые слѐзы были мгновенно осушены чьим-то пламенным поцелуем. Я вскочила и… обомлела: рядом со мной на песке сидел ни кто иной, как Азер!

- Азик? – потрясѐнно спросила я. – Как ты сюда попал? Или мне это снится?

Я больно ущипнула себя, чтобы удостовериться в том, что не вижу сон. А он, смеясь, взял мою руку и крепко сжал еѐ:

- Привет, Малыш!

Обезумевшая от радости, я не знала, как себя вести, но Азер, не обращая внимания на мою растерянность, деловито предложил:

- Давай сбежим отсюда, чтобы нас не заметили дядя Мурад и тѐтя Карина.

Я вновь удивилась:

- Ты знаешь, что она здесь?

- Айка, я уже второй день сторожу тебя здесь, но ведь ты никогда не бываешь одна.

Оно верно: предусмотрительный папа строго велел мне не покидать огороженную территорию, предназначенную для отдыхающих отеля, и познакомил меня с несколькими семьями, дочери которых были одного со мной возраста, так что одной мне бывать не приходилось.

- Иди в сторону магазинов, я сам к тебе подойду, - продолжал осторожничать Азер.

Через десять минут мы сидели рядом на террасе и Азер терпеливо отвечал на мои вопросы.

Нет, домашние не знают, что он в Турции. Да, ему пришлось обмануть родителей рассказом про поездку с друзьями в Набрань. Нет, он пробудет со мной всего неделю. Нет, он не хочет видеться с дядей Мурадом, чтобы не смущать его. Да, он понимает, что приезд моей матери в Анталию должен оставаться тайной для всех. О, он страшно скучал по мне в Баку...

Удовлетворив своѐ любопытство, я бросилась на него с объятиями.

- Какой же ты герой! Как ты нашѐл нас?

- Ты забыла: это тебе неполные шестнадцать, а я уже давно совершеннолетний, - важно ответил он. – Я просто знаю того, кто снабжает путѐвками наших родителей, а разыскать отель было нетрудно.

Тут меня осенило:

- А где ты будешь спать?

- В соседнем трѐхзвѐздочном, - засмеялся Азер. - Я ведь не волшебник, я только учусь...

 

Глава 43

 

Азер познакомил меня со своими турецкими друзьями, которые помогали ему в поисках нашей семьи. Брат с сестрой Халил и Сельда Кая работали гидами и неплохо подрабатывали на туристах. Не знаю, сколько заплатил им Азер, но уже на следующий день тоненькая и деловая Сельда предстала перед моими родителями, обещая им привезти меня обратно в целости-сохранности с экскурсионного путешествия по окрестностям Анталии. Скрепя сердце, отец дал согласие, предварительно записав данные паспорта Сельды и взяв номер еѐ мобильного телефона.

- Когда тебя ждать? – спросила мама.

- К вечеру! – ответила я, поспешно убегая к лифту.

Мы провели изумительную неделю, не мучаясь угрызениями совести от нашей маленькой лжи про путешествия, потому что мы действительно разъезжали по Анталии на взятой Азером в аренду машине. Он давно успел получить права, а деньгами дядя Гасан снабжал единственного сына довольно щедро. Останавливались мы лишь для того, чтобы поплавать, а потом утоляли зверский аппетит обжигающими пальцы жареными каштанами и острыми гамбургерами и пиццами по-турецки - донер-кебабами и лахмаджунами.

В последний день перед отъездом Азера, Халил Кая привѐз нас с ним в местечко Аксеки. Меня поразила девственная красота этого маленького посѐлка, жители которого занимались ремеслом и охотой. Посѐлок Аксеки находился у подножия величественной горы, которая называлась зловеще: Giden-gelmez.*¹

Голубоглазая Сельда рассказала нам, что каждая семья этого посѐлка имеет свою легенду о родственниках, которые отправились в таинственные глубины горы в поисках пушнины и не возвращались, отсюда и интригующее название горы.

Мы смотрели на гору, думая о тех смельчаках, которых она навсегда приютила на своих вершинах, и у меня невольно вырвалось:

- Мне кажется, на своей родине я уже давно столкнулась со скалой «Гидэн-гэлмэз», которая забирает всех моих близких...

Азер понимающе обнял меня за обмякшие плечи...

1. «Giden-gelmez» (тур.) – букв.: «Ушедший - не возвращается»

 

Глава 44

 

Через неделю после отъезда Азера, наша семья стояла в аэропорту, провожая маму в Москву. Стараясь скрыть дрожь в голосе, она обратилась к папе:

- Спасибо тебе, Мурад, за вновь обретѐнное счастье... Отец виновато опустил глаза:

- Это тебе спасибо, дорогая, за верность и любовь. Прости,